Упрощенная HTML-версия
• 9
«Родовая Земля»
№ 12 (161), декабрь 2017 г.
ОБРАз ЖИзНИ
П
оля вокруг моей деревни
носят затейливые име-
на: ЧЕрнедь, СередовИн,
груздИха, Каменный Ко-
лодчик, высокая Паш-
ня… Мама, бывший колхозный
бухгалтер, говорит, что раньше и
в ведомостях бригадиры писали
эти названия, отмечая количество
вспаханных гектаров или собран-
ного сена.
Наша пожня (ударение на О)
— так у нас на Севере называют
дальний сенокос — в документах
и разговорах значилась как Спас-
ский Пар. Огороженная жердя-
ми по три в ряд, отвоёванная у ле-
са клетка вокруг извилистой кро-
шечной речки Норушки (ударе-
ние опять на О). Ближний берег
был пологим, поросшим кочками,
вдоль воды вдоволь было дикой
мелкой сладкой смородины и ма-
лины. Трава росла в детский рост,
густая и непролазная. Коса в такой
путалась, а бензокосилка не ехала
вовсе. дальний берег вздымался
буграми и холмиками, но был мел-
котравен. А ещё там рос земля-
ничник, и даже зимой на сеновале
можно было отыскать крошечные
высохшие пахучие ягодки.
От деревни до этого нашего се-
нокоса всего-то километров пять.
Пару лет назад в отпуске я почти
догуляла до тех мест, а в детстве
выезд туда означал едва ли не са-
мое большое путешествие. я жда-
ла его с самого начала школьных
каникул.
Сначала в один из вечеров по-
сле работы туда собирались папа
с дядей. На грузовик затаскивали
старую, воняющую бензином ко-
силку, бросали в кабину мазь от
комаров. Они возвращались к по-
луночи, а утром с косой-литовкой
туда шёл дедушка. выискивал ог-
рехи, скашивал то, что осталось
топорщиться после техники.
После этого ещё день трава ле-
жала под солнцем. в это время дед
наставлял свежие зубья старым
граблям. Он признавал только де-
ревянные самодельные, делал
каждому свои. Мои, помню, бы-
ли зелёными — ту краску покупа-
ли для забора возле дедовой избы.
Наконец наступал выходной. У
нашего дома собиралась вся боль-
шая семья: прибегала быстроно-
гая тётя Нина, приходил мой дя-
дя с женой, приезжал брат деда
с зятем и внуками. в кузов грузо-
вика укладывались грабли, ви-
лы — зубьями обязательно к зад-
нему борту. Ставились корзины с
«паужной» — пироги, яйца, огур-
цы, помидоры... Уже перед са-
мым выходом со двора мама щи-
пала в огороде лук, и зелёный пу-
чок тоже отправлялся под поло-
тенце, которым накрывали при-
пасы. всем, даже детям, позволя-
лось ехать в кузове. Можно бы-
ло подпрыгивать на кочках у пе-
реднего высокого деревянного
борта, и если постараться, то мож-
но даже успеть сорвать несколь-
ко гроздьев ягод со старой высо-
кой черёмухи в начале улицы, ког-
да машина будет переваливаться
на дороге под ней…
На пожне первым делом раз-
жигался костёр — «работа начи-
нается с большого перекура». дед
когда-то не пожалел времени: под
старой раскидистой берёзой был
врыт деревянный стол со ска-
мьями. Рядом — две рогатины у
костровища. в закопчённом алю-
миниевом бидоне кипятили реч-
ную воду, в которую бабушка на-
талкивала смородиновых листьев
и веток малинника прямо вместе
с ягодами.
После чаепития начинали во-
рошить сено. вставали против
солнца и граблями небольшими
порциями переворачивали пла-
сты. После косьбы траву обычно
раскидывают, так как ручная ко-
са сбивает её в плотный валок. Но
бывало, и через два дня встречал-
ся такой комок, где у земли стебли
были совсем зелёными и свежи-
ми. Такие комки растряхивали и
даже выносили на более солнеч-
ные участки.
К обеду пожня покрывалась
Наша пожня
Деревенские воспоминания
В
наших Радушах празд-
ник: сбылась давняя меч-
та! Мы приобрели корову
и быка редкой шотланд-
ской породы галловей.
Расскажу об этих чудесных живо-
тинках.
для экопоселений это просто
находка. Эту породу вывели в
Шотландии ещё в XIX веке, с тех
пор она широко расселилась по
всему миру — от холодного Се-
вера до австралийских пустынь. в
России есть пока два крупных жи-
вотноводческих хозяйства, кото-
рые занимаются этой породой, —
в Читинской области и на Алтае.
Наши Базиль и Чернушка приеха-
ли из Читы.
в России эту породу окрестили
«медведями», и кучерявые «миш-
ки» стремительно завоёвывают
сердца. Неприхотливые, вынос-
ливые, они одинаково легко пере-
носят жару и мороз, ветер, солнце
и дожди. длина их шерсти зимой
достигает 20 см и вьётся забавны-
ми овечьими кучеряшками. Они
очень добры и покладисты, у них
нет рогов. высотой эти «мишки»
где-то по грудь взрослому челове-
ку, у них толстые, крепкие ножки и
стальные копыта.
Пастись они могут круглого-
дично, копытить траву, если снег
не очень глубок, способны есть
очень грубый корм, как козы, и
сена им требуется намного мень-
ше, чем обычным стойловым ко-
ровам.
галловеи почти не болеют, лег-
ко телятся, и телята не требуют
ухода и хлопот. Половозрелость
наступает к трём годам, это на год-
полтора дольше, чем у обычного
скота, зато и живут они на поря-
док дольше — до сорока лет.
Порода считается мясной и,
конечно, разводится не ради удо-
ев. взрослая корова не даст боль-
ше 7–8 литров молока, но оно за-
метно жирнее обычного. На мой
взгляд, это идеально для семьи,
ведь переработать 15–20 литров
—та ещё задача, ну куда столько?..
Мы объединились двумя семьями,
и всё равно молока и молочных
продуктов хватает с избытком.
дети от коровок в восторге, и
бык охотно даёт себя гладить. дев-
чонки суют ему сено, он бережно
берёт его с рук. А ведь малень-
кие (часто и большие) дети обыч-
но боятся коров. А коровки — как
большие плюшевые игрушки, их
так и хочется обнимать и гладить.
думаю, поселянам по всей
стране пришлись бы по душе эти
оригинальные и добрые живот-
ные, они очень хороши для показа
туристам и гостям. я за то, чтобы
в поселениях жил такой крепкий,
породистый и симпатичный скот.
елизавета кРесТьеВА.
Семейный хутор Радуши,
Приморский край.
http://radushi.com/
Ура галловеям!
неровными мелкими волнами
валков. все снова шли к столу. в
далёком моём детстве обед вари-
ли на костре — суп из мяса, кар-
тошки и какой-нибудь верми-
шели с луком. Бабушка уходила
чуть раньше остальных работни-
ков и успевала всё приготовить.
Позже готовый обед привозили с
собой, но разогревали всё равно
в таком же прокопчённом бидо-
не. взрослые разговаривали, пи-
ли чай. Мы же обычно бежали на
дальний берег реки — у верхней
изгороди в траве ещё можно бы-
ло отыскать уцелевшую земляни-
ку. Или забраться в малинник, где
в жаркое лето тоже уже поспевали
первые ягоды. А можно было вы-
просить у мамы стеклянную бан-
ку с белой капроновой крышкой,
вырезать в той крышке дырочку,
накрошить в банку хлеба и поло-
жить в речку. Тогда к вечеру в неё
густо набивалась мелкая рыбёш-
ка, похожая на плотвицу, — гости-
нец домашним котам.
Сидеть у стола могли долго,
пережидая полуденный июльский
зной. дед обычно несколько раз
поднимался и обходил ближний
берег, щупая сено. вот он первым
брал грабли, и это означало конец
обеденного перерыва.
Мы вставали по двое в ряд —
впереди тот, кто послабее. Первый
иногда совсем по-детски, неумело
пригребал по паре мелких клоч-
ков в сторону. Позади идущий от-
брасывал их ещё дальше, прихва-
тывая новую ношу. Пожня покры-
валась толстыми извилистыми
валками сена, которые уже можно
было зацепить вилами. Обычно, не
дожидаясь, пока всё будет собра-
но, папа заводил грузовик.
Последние годы мы не ставили
«зороды» на пожне, сразу вывози-
ли сено к дому. Слишком тяжело
было добывать его зимой, проби-
ваясь эти пять километров по сне-
гу. Потому, покачиваясь на кочках,
машина медленно ползла вдоль
змеящихся куч. Меня, подросшую,
обычно ставили на кузов с корот-
кими вилами в руках. Работа эта
была нелёгкая: со всех сторон об-
рушивались навильники колюче-
го сена, кидали одновременно че-
ловека три, а то и четыре. Нужно
было не зевать, раскладывать их
вокруг, успевать приминать, удер-
живаясь на кочках, и больше стал-
кивать на борт, чтобы воз не сра-
зу закруглялся наверх и получил-
ся выше. Потом через сенную го-
ру летели веревки, крест-накрест
утягивались, и машина отбывала
к дому. Пара человек обыкновен-
но уезжала с этой первой ношей,
чтобы у дома между подготовлен-
ными «островями» укладывать се-
но в стог.
Остальные больше не пере-
хватывали чая, торопились до
возвращения машины сгрести но-
вые валки. С дальнего берега се-
но перетаскивали на плёнке: к ку-
ску плотного материала, каким у
нас укрывают теплицы, привязы-
вались веревки. На него навали-
вали сухую траву и перетягивали
на этот берег прямо через речку,
выбрав место поуже. Иногда успе-
вали собрать сено в отдельные ку-
чи, тогда принимающему наверху
было попроще — машина стояла
на месте…
После такого дня на ладонях
долго оставались твёрдые комоч-
ки мозолей. Сильнее обычного за-
горали лицо и кисти рук, не при-
крытые рубашкой. зудела спина,
исцарапанная навалившимся за
шиворот сеном. Но всё это пере-
крывала скупая дедовская похва-
ла. Он довольно закуривал папи-
росу и прислонял к берёзе костро-
вой шест — до следующего года.
И каждый начинал ждать нового
лета и нового сенокоса.
деда не стало семь лет назад,
а на нашей пожне мы не были уже
лет десять. Её, наверное, снова от-
воевал лес, а тот костровой шест
иструх от дождей и времени. Но
я рада, что в моей жизни всё-таки
был июль, когда загребать сено в
валок я встала уже «вторым номе-
ром»…
P. S. На фото наш дед Николай
— второй справа.
людмила.
https://vk.com/nebeda.