Упрощенная HTML-версия
№ 11 (64), ноябрь 2009 г.
Родовая Земля
18
СЛОВО
Владимир Заокский
ss1@ru.ru
Э
то было очень давно и будет
очень не скоро.
Они просто возвращались до-
мой. Двое мужчин. Они шли через
лес, который отделял их от родно-
го дома и который сам был для них
как родной дом.
Первый был невысокого роста,
но могучего телосложения. Шёл он
не быстро, но очень уверенно, каза-
лось, что он как-то особенно креп-
ко и твёрдо стоит на земле, как не-
высокий приземистый дуб. Длин-
ная и густая борода слегка колыха-
лась от порывов тёплого ветра, она
была цвета утреннего тумана и так
же, как утренний туман, спокойно и
величаво поднималась вверх, поч-
ти целиком скрывая широкое лицо
старика. Лишь добрые синие глаза
могучего старца были хорошо вид-
ны. От них исходили глубокая му-
дрость и спокойствие, изредка на-
рушаемое задорным огнём, вдруг
неожиданно вспыхивающим где-то
в глубине.
Второй шёл быстро, вприпрыж-
ку, постоянно болтая о чём-то, хва-
тая всё, что попадалось на пути:
травинки, цветы, шишки, опав-
шие листья, мелкие камешки и су-
хие веточки. Всё это, недолго по-
держав и рассмотрев, он тут же
клал обратно или, немного проне-
ся в руках, оставлял на новом ме-
сте возле тропинки. Ему было че-
тыре года.
Дед и внук, а точнее, прапра-
дед и праправнук, возвращались
домой через лес.
Старик то и дело подходил к
большим деревьям, о чём-то гово-
рил с ними, обращался к белкам и
что-то рассказывал маленьким си-
ницам, копошащимся в его боро-
де. Мальчик то отставал от деда, то
далеко убегал вперёд. Одеты оба
были очень просто, в одинаковую
свободную одежду из домотканого
сукна. Было за полдень.
— Деда, а ты и по-птичьи гово-
рить можешь? — спросил мальчик,
вдруг оставив все свои дела.
— Да, понимаю… — чуть по-
медлив, ответил старец.
— А как ты их понимаешь, де-
да?
— А вот как тебя, мой хоро-
ший.
— А как?
— Они, как и мы с тобой, жи-
вые сотворены. Значит, мысль и у
них есть, своя мысль, особая. А лю-
бая мысль одна быть не может, во-
круг неё непременно другие есть,
вот и понимаю.
— А они тебя понимают?
— Так они не глупее меня бу-
дут, а в своих делах и поумнее.
— А как с ними говорить, сви-
стеть что ли?
— А, смотря что сказать хо-
чешь, можно и посвистеть.
И старец поднял перед своим
лицом руку, на которую тут же усе-
лась одна из синичек.
— Ты моя хорошая. Хорошая.
Вот красавица. Красавица, — ши-
роко улыбаясь, прищёлкивая язы-
ком, стал говорить дед. Он погла-
дил одним пальцем птичку по го-
ловке и пощекотал под клювом.
Синичка вся встрепенулась, вы-
прямилась, чуть сильнее распу-
шив пёрышки. На солнце её жёлтая
грудка засияла и засветилась.
— Ой, какая смешная! — вос-
кликнул мальчик и запрыгал на ме-
сте от радости.
— Ну-ну, не пугай её… — спо-
койно сказал старик, а потом по-
благодарил синичку: — Спасибо,
спасибо, милая. За радость, спаси-
бо.
— Так они нам для радости? —
вдруг искренне удивляясь, спро-
сил внук.
— Для радости и для пользы,
— отвечал дед.
— Как — для пользы?
— А ты попроси её. Что тебе из
леса принести?
— Орешек… — немного сму-
щаясь, проговорил мальчик.
— Орешек? Орешек надобно у
белки просить, ну да ладно, сейчас
попросим. Милая, будь добра, при-
неси нам орешек… — пристально
глядя на синичку, сказал дед. И тут
же птичка вспорхнула и пропала
среди ветвей.
Мальчик, поражённый про-
исходящим, не шевелясь, стоял и
смотрел туда, где только что про-
мелькнула синичка.
— А когда она прилетит? — не-
много погодя спросил он.
— Прилетит… — сквозь боро-
ду, почти шёпотом ответил старик.
— Прилетит…
Они пошли дальше, всё глубже
уходя в лес. Тропинка свернула и
вывела их к топкому месту на бе-
регу небольшого пруда, над кото-
рым кружились большие и малень-
кие разноцветные стрекозы.
— А ты рыбок понимаешь? —
подбежав к деду и пыхтя, спросил
внук.
— И рыбок понять не мудрено,
да и поговорить с ними интересно
бывает.
—А меня они поймут? — не от-
ставал мальчик.
— А это ты у них сам спроси. А
я покуда посижу, отдохну.
Дед сел под огромной старой
берёзой, ствол которой изгибал-
ся у самой земли, образуя удобную
широкую лежанку, поросшую тё-
плым сухим мхом. Он с нескрывае-
мой улыбкой наблюдал за малень-
ким внуком, побежавшим к берегу
пруда. А тот со всех ног домчался
до воды и, не переведя дух, закри-
чал что есть сил:
— Рыбки-и-и! Рыбки-и-и! Вы
где-е-е? Рыбки-и-и!
Но в прозрачной воде, там, где
солнце освещало каменистое дно,
были видны только водоросли, ко-
лыхающиеся от ледяного потока
родников. Мальчик сначала вни-
мательно смотрел на дно, потом на
облака, отражающиеся на поверх-
ности воды, потом на своё отраже-
ние. Неожиданно в воде появилось
отражение деда.
— Ну что, мой хороший, спро-
сил? — дед хитро улыбался.
— Они от меня убежали, —
мальчик чуть не плакал от обиды.
—Вот озорницы, —пробормо-
тал дед себе в бороду.
Он медленно присел к воде, за-
сучил рукава и опустил руки в во-
ду по локти. Как раз там, где били
небольшие родники и где вода бы-
ла особенно холодной. Вдруг меж-
ду пальцами старика засверкали
золотые и серебряные огоньки —
маленькие игривые рыбки мелька-
ли и кусали старика за пальцы.
— Ах вы, озорницы. Ах, безоб-
разницы, — смеялся дед. — Поша-
лить выдумали. Вот я вас! — и он
зачерпнул обеими ладонями воду.
В его больших руках заметались
два серебристых малька.
— Попались! — ещё громче за-
смеялся старик.
— Отпусти их, дедушка. Им там
лучше будет!
— А ты откуда про то знаешь?
— Мне рыбки сказали, — за-
смущался мальчонка.
— Вот и молодец. Понял, зна-
чит, — отпуская рыбок, доволь-
ным голосом сказал дед. Он встал
и посмотрел куда-то вдаль, на дру-
гой берег пруда.
— А сейчас слушать будем …
— тихо сказал старец.
— Что слушать? — ещё тише
спросил внук.
— Слушай… — совсем шёпо-
том ответил дед.
Медленно-медленно
начал
подниматься ветер. На воде поя-
вились мелкие морщинки, превра-
тившие облака в белые черточки.
Ветер подул сильнее и потом сно-
ва стих. И снова дунул сильно, за-
тем немного ослабил и потянул за-
унывно. И только камыши слыша-
ли, о чём думал ветер. Они стали
ему подпевать, едва слышно вы-
водя задушевную мелодию. Вот
эту музыку и слушали двое мужчин
— дед и внук. Старик стоял непод-
вижно, позволяя ветру развивать
его бороду и одежду, и смотрел на
другой берег пруда, туда, откуда
лилась музыка. Внук смотрел то на
другой берег, то на воду, то на об-
лака, но больше всего он смотрел
на деда. Но вот дед присел к во-
де, и ветер стих совсем, а вместе с
ним стихла мелодия в камышах. Он
умыл родниковой водой своё ши-
рокое лицо, отёр от капель седую
бороду и, бодро выпрямившись,
пошёл в сторону тропинки. Маль-
чик постоял немного на берегу, по-
смотрел на игру мальков, потом
быстро умылся и побежал вслед за
стариком.
— Деда… — догоняя старика,
что-то хотел спросить мальчик, но
тут к нему на плечо села синичка.
Ребёнок замер. Он стоял, не шеве-
лясь, боясь даже повернуть голову,
которую зачем-то глубоко втянул в
плечи. На него, широко улыбаясь,
добрыми глазами смотрел дед, он
едва сдерживался от смеха. Потом
медленно подошёл, протянул ру-
ку к плечу внука и посадил синич-
ку себе на голову.
— Ой, деда, что это у неё?
— А это тебе орешек, как про-
сил.
— Да разве это орешек? —
удивляясь, воскликнул мальчик.
Синичка сидела среди седых
волос и крепко-крепко держала в
клюве ольховую шишечку.
— Я же говорил, у белки про-
сить надо, а это для неё орешек и
есть, вот и тебе принесла. Моя хо-
рошая, — и дед погладил птичку
по головке.
— А как же его есть? — чуть
тише спросил внук, он старался не
обидеть синичку.
— А так… — дед взял шишеч-
ку в руку, немного потёр её меж-
ду пальцами и высыпал на ладонь
несколько маленьких тёмных че-
шуек. Потом посадил синичку себе
на плечо, а орешки протянул вну-
ку. Мальчик с большим интересом
взял одну чешуйку и съел.
— Я больше не хочу, — шёпо-
том сказал он.
— А ещё что надо сказать? —
так же шёпотом спросил дед.
— Спасибо! — выпалил внук
звонким голосом, так, что даже дед
подпрыгнул.
— Ух… — буркнул старец,
подставляя руку птичке, которая,
вспорхнув от неожиданного крика,
вновь вернулась к деду. Он отдал
внуку оставшиеся орешки и поса-
дил её к себе на плечо. — Спасибо,
милая. Ты моя хорошая… — гово-
рил тихо дед, а сам уже шёл даль-
ше, догонять умчавшегося вперёд
мальчонку.
Они шли молча — мальчик на-
шёл на тропинке большого жука и
теперь нёс его в руках, постоянно
рассматривая и что-то ему объяс-
няя. Дед поднял по пути большую
еловую шишку и теперь шёл, ню-
хая её и вдыхая приятный аромат
еловой смолы.
— Деда, а ты и камень пони-
маешь? — как всегда неожиданно
спросил мальчик, протягивая ста-
рику маленький камешек. Дед взял
его молча в свою большую ладонь.
— У камня мысль особая…
— А какая?
— Прочная, как сам камень.
Камень мысль свою долго хранит,
он всё помнит. А если надобно, то и
другим скажет. Далеко мысль кам-
ня слышно, все её понимают и ува-
жают. А пользы от этой мысль ещё
больше.
— Это как, деда?
— Камень мысль человека, как
солнечное тепло, берёт, впитыва-
ет быстро, а хранит долго. Вот в на-
шем саду, помнишь, стоят большие
камни, так они днём солнце впита-
ют, а потом всю ночь до утра от них
тепло идёт. Так вот мысль человека
камень гораздо дольше хранит.
— А польза какая, деда?
— Так ежели даже небольшой
камень взять да в руке подержать,
да подумать хорошо, да о хорошем.
А потом камень тот в месте для те-
бя приятном оставить, камень всё
вокруг для тебя мыслью твоей обо-
греет. Вернёшься в то место, а там
тебе всё радо, всё про тебя знает,
всё для тебя живёт. Вот она польза
какая от камня. Только мысль нуж-
на сильная и чистая, так, чтобы всё
живое согревала.
Помолчав немного, дед протя-
нул внуку камешек, положив его в
маленькую ладошку. Мальчик ощу-
тил приятное тепло и спокойствие.
Он ещё долго нёс его перед собой
и не сводил с него глаз. А потом ти-
хонько отбежал за огромную сосну
и положил его в опавшую хвою,
что-то сказав на прощанье. Ещё че-
рез мгновение он уже снова бежал
возле деда.
Солнце медленно садилось,
но его лучи, пробивавшиеся че-
рез кроны величавых деревьев,
ещё дарили тепло всему лесу. Дед
с внуком неспеша шли по лесной
тропинке, которая стала шире и,
слегка изогнувшись, вывела их на
большую поляну, окружённую ча-
стым осинником. Мальчик впе-
рёд деда подбежал к краю поляны
и замер. В самом центре залитой
золотисто-розовыми лучами поля-
ны стояли олени, целая огромная
семья. Молодые и зрелые степен-
но ходили, выбирая траву, а между
ними весело резвились маленькие
оленята.
— Деда! — крикнул мальчик,
волнуясь, что дед не успеет уви-
деть этого чуда.
И в то же мгновение на поля-
не всё встрепенулось и ринулось
в лес. Когда подошёл дед, мальчик
смотрел на него глазами, полными
слёз, но теперь он молчал. Дедуш-
ка улыбнулся своей широкой, тону-
щей в бороде улыбкой и тоже мол-
ча кивнул в сторону поляны.
В самом центре, среди высокой
травы стоял старый могучий олень.
Он один остался неподвижен, и те-
перь гордо смотрел в сторону не-
прошенных гостей. Вдруг дед сде-
лал несколько шагов вперёд.
— Ну, здравствуй, старый друг!
— негромко сказал старик. И вам
мир, — уже чуть громче в сторону
осинника. Дед спокойно и велича-
во подошёл к старому оленю и, что-
то сказав почти шёпотом, обнял его
могучую шею. Постоял так немного,
потом отпустил его и глубоко вздох-
нул, и всё вокруг как будто вздохну-
ло и расправилось. Из осинника по-
казались молодые олени.
— Деда… — вдруг жалобно
позвал мальчик. Он стоял на том
же месте не шевелясь, и даже ды-
шать старался потише. Старик ещё
раз поприветствовал всё семей-
ство и медленно спиной подошёл
к внуку.
— Смотри внучек, вот где
благодать-то, вот где любовь… —
торжественным шёпотом прогово-
рил дед, указывая на молодую оле-
ниху, которая облизывала мордоч-
ку своего оленёнка.
— Деда, а почему они тебя не
боятся?
— Так они и тебя теперь не бо-
ятся, — засмеялся старик.
— А почему они ко мне не под-
ходят? Я хочу с оленятами пои-
грать.
— Так ты же не олень… — хи-
трил дед.
— И ты не олень! — мальчик,
казалось, обиделся.
— Правильно, я человек, да
только пахну теперь, как олень…
— А мне можно?
— А это ты у дедушки спроси,
— и старик показал рукой на ста-
рого оленя, который продолжал
гордо смотреть поверх всех.
Мальчик осторожно стал при-
ближаться к центру поляны. Оле-
ни отступали, но старались не об-
ращать на ребёнка внимания. По-
дойдя к огромному оленю и смо-